Бьёт – значит сядет
Почему необходим закон о домашнем насилии
05.12.2019
Новый законопроект о домашнем насилии был представлен на слушаньях в Госдуме в октябре, но общественная дискуссия вокруг него длится многие годы. Одни считают, что этот документ поможет изменить ситуацию по профилактике семейно-бытового насилия в России, другие опасаются, что он может стать причиной «уничтожения семьи». В материале «Вечерних ведомостей» вы узнаете, что предлагает этот законопроект, что по поводу него думают эксперты, а также прочитаете истории женщин, переживших тиранию со стороны собственного мужа.
Разработанный Еленой Мизулиной законопроект о декриминализации домашнего насилия был принят в Госдуме в 2017 году. Если раньше любые конфликты с применением насилия в семье попадали под статью 116 УК РФ о побоях, то теперь можно отделаться лишь административной ответственностью (штраф в 30 тысяч рублей или 15 суток ареста и обязательные работы), если такое произошло в первый раз. Уголовное наказание насильнику грозит, только если правонарушение повторится в течение года.
Но ситуация после принятия закона изменилась только в худшую сторону. В 2018 году председатель Следственного комитета РФ Александр Бастрыкин заявил об участившихся случаях домашнего насилия из-за декриминализации. А согласно недавнему исследованию Санкт-Петербургского государственного университета, в 70–75% случаях насилия в семье жертвами становятся женщины, а если речь идет о насилии между супругами ― их доля достигает 91%.
21 октября в Госдуме прошли парламентские слушания по предупреждению домашнего насилия. На них был представлен законопроект, направленный в основном на профилактику этого вида правонарушения. Его поддержали политолог Екатерина Шульман, адвокат по правам женщин Мари Давтян, Анна Ривина, директор центра «Насилию.нет», первый замглавы комитета Совета Федерации по социальной политике Инна Святенко, а также другие политики и активисты. В ходе обсуждения было отмечено, что данный законопроект может дать жертвам домашнего насилия право на реабилитацию и защиту от насильника, которому будет официально запрещено приближаться на определённое расстояние к пострадавшей. Кроме того, домашний тиран будет обязан посещать специальные курсы по управлению гневом. Сейчас законопроект готовится к внесению в нижнюю палату парламента.
По статистике
Согласно исследованию СПбГУ, в 2016 году в России резко увеличилось число заявлений в полицию по поводу домашнего насилия — до 26 тысяч, а в 2017 году их количество аномально снизилось — до 1700 случаев. Вероятно, это связано с принятым в 2017 году законом о декриминализации насилия в семье. Эксперты также отмечают, что только 56% таких заявлений регистрируются — остальные же «теряются» на разных этапах.
«Семейное насилие обладает криминологической спецификой, требуются специальные меры профилактики и ответственности, которые должны быть предусмотрены специальным законом» - такой вывод был сделан экспертами, проводившими исследование. Новый законопроект должен помочь выработать систему защиты женщин, обратившихся в полицию и гарантировать, что все заявления будут рассмотрены и доведены до конца.
«Под проект, который опубликован сегодня для обсуждения полностью отсутствует материальная база. Нет достаточного количества сотрудников полиции, которые будут заниматься этой темой компетентно и квалифицированно. Очень мало центров и структур, связанных с психологической помощью, нет убежищ. Пока вся эта работа держится на плечах энтузиастов – общественных организаций, которые сейчас испытывают большие сложности в своей деятельности: по разным надуманным или объективным причинам их деятельность ограничивается законодательством» – такое мнение высказал российский политик Сергей Удальцов.
Среди прочих недостатков законопроекта он отметил размытость формулировки «семейно-бытовое насилие», а также отсутствие ответа на вопрос о том, как закрытые семейные конфликты будут доказываться в суде.
А как в Свердловской области обстоят дела с насилием в семье?
Мы попросили депутата Государственной думы Дмитрия Ионина рассказать о том, как он относится к новому законопроекту.
«Декриминализация побоев – довольно странная мера, которая в последующие годы показала себя ещё и неэффективной, потому что случаи домашнего насилия существенно выросли. При этом правоохранительные органы часто либо по объективным причинам, либо от нежелания работать отмахиваются от любых ситуаций, которые связаны с насилием в семье, вплоть до тех, где присутствует угроза убийством. Недавно был пример в Алапаевске, когда мы обращались в полицию области по делу того, что некий Кротов избивает свою мать. В полиции ссылались на закон о декриминализации побоев, и в итоге этот Кротов уже после наших обращений её убил. Сейчас он, конечно, за это сядет, но сам факт того, что полиция перестала в надлежащем виде бороться против домашнего насилия и заниматься его профилактикой присутствует. Я, как практикующий депутат, к которому часто обращаются с жалобами на работу правоохранительных органов, которые не могут повлиять на ситуации насилия в семье, поддерживаю инициативу общественников о возвращении уголовного наказания за домашнее насилие», – рассказал Дмитрий Ионин.
Очень трудно понять, каков на самом деле масштаб домашнего насилия в России, потому что правоохранительные органы не ведут отдельной статистики исключительно для этого вида правонарушений. Дело в том, что в разряд «бытовых» преступлений входят все, которые касаются семейных отношений или совместного ведения хозяйства и совместного проживания (соседи по квартире, подъезду). К данной категории относят и те конфликты, которые возникают по коммунальным вопросам. По данным ГУ МВД России по Свердловской области, количество тяжких и особо тяжких преступлений в сфере семейно-бытовых отношений снижается.
Реальные истории
«Екатерина» - так называется екатеринбургский кризисный центр для женщин и детей, переживших насилие в семье. Помимо оказания социальной, психологической и юридической помощи жертвам насилия, работники центра занимаются просветительской деятельностью: проводят тренинги для сотрудников полиции, педагогов, социальных работников, врачей, мировых судей и адвокатов.
На сайте центра есть раздел, в котором находятся истории женщин, ставших жертвами домашней тирании. Эти истории очень показательны и во многом похожи друг на друга. Многие женщины терпят плохое отношение к себе из-за любви и веры в то, что муж исправится: «Я очень любила своего, уже бывшего мужа, прощала ему всё: частое отсутствие дома, череду многочисленных любовниц, пьяные скандалы, его любовь к игровым автоматам. С каждым годом становилось труднее и труднее жить в этом вранье».
Рассказы женщин также дают понять, что даже семья, в которой вовсю процветает насилие и жестокость может выглядеть очень благополучной со стороны окружающих: «…мужчина начал запирать жену и детей в квартире – единственный ключ был у него. Гулять и в магазин ходили только под его присмотром и, когда у неё проходили синяки. Во дворе их считали дружной семьёй – всегда вместе».
Многие женщины скрывают свою проблему даже от самых близких из-за страха или боязни потерять мужа, из-за стыда и нежелания рушить миф о «счастливой семье». Часто случается и такое, что женщина, которой удалось сбежать от тирана, возвращается обратно после извинений и клятв. К сожалению, чаще всего такие мужчины не меняются, а хорошее отношение к жене заканчивается сразу, как только она к нему возвращается. Подобное случилось с Анастасией: «Он [муж] обивал пороги центра, приносил воздушные шарики, звонил, передавал записки, в которых клялся, что любит её и детей, что изменится, устроится на работу, и они будут жить как все. Женщина решила вернуться в семью, попробовать начать все заново. Через год она повторно обратилась в кризисное отделение вместе с двумя своими детьми, снова сбежала от мужа-насильника».
Сама виновата?
За законопроект выступают и те, кто непосредственно занимаются работой с женщинами, пережившими насилие со стороны мужа. Мы поговорили с Ольгой Сельковой – психологом кризисного центра «Екатерина». Она ответила на вопросы о том, как на Урале обстоят дела с защитой женщин, пострадавших от домашнего насилия: «Стали закрываться убежища и отделения помощи женщинам, находящимся в кризисной ситуации. Если буквально 5 лет назад их было 15, то сейчас их осталось 6. Я не знаю, с чем это связано, но такая тенденция есть. При этом обращений со стороны женщин достаточно много, особенно в негосударственные организации, например, в "Аистёнок "».
На распространённый вопрос о том, почему некоторые женщины после пережитого домашнего насилия возвращаются к своим тиранам, Ольга отвечает так: «Причин много. Во-первых, в нашей стране жертвы часто подвергаются осуждению со стороны общества. Женщины слышат «сама виновата» и начинают верить в это, потому что мама с детства приучала их к терпению как к «правильному» поведению. Во-вторых, женщины часто остаются без жилья. Во всех странах есть социальное дешёвое жильё для такой категории потерпевших. У нас, если общая квартира, например, в ипотеке, и зарегистрирована на мужчину он просто выгоняет жену из дома. Она поскитается по друзьям, по знакомым, а зима холодная, на улице не переждёшь. Поэтому приходится выбирать – либо жить на улице, иногда даже с детьми, либо вернуться. Третья причина: очень часто агрессоры отбирают у женщины детей и не дают ей возможности с ними видеться. Для матери это всегда очень травматично, и она готова пойти на всё, лишь бы остаться с детьми».
«На мой взгляд, – рассказывает Ольга, – полиция со своей стороны признала, что закон о декриминализации домашнего насилия был ошибочным. Тот же Колокольцев (министр внутренних дел РФ – прим. ред.) в одном из интервью прямо сказал, что после принятия этого закона повысилось количество тяжких преступлений в семье, как будто «кухонные бойцы» получили разрешение применять насилие.Весь мир идёт к тому, чтобы повсеместно принимать законы о домашнем насилии. В странах постсоветского пространства этого закона нет всего у двух стран – России и Узбекистана. Очень интересен в этом плане опыт Казахстана. В первые 2 года после принятия закона о домашнем насилии у них на 40% снизилось преступность по этому виду правонарушений».
Ольга отмечает также, что от домашнего насилия часто страдают дети, даже если оно их непосредственно не касается: «На мой взгляд, основная задача этого законопроекта – сохранять жизни и здоровье людей. Ребёнок до 7 лет, который становится свидетелем преступлений в отношении близких, получает травму равносильную той, если бы били его самого. Если дети слышат, как папа кричит на маму, как мама кричит на старшего брата или пожилых родителей, это очень сильно влияет на них: когда они вырастают, они становятся очень агрессивными, дерутся в школе, а также нередко занимаются буллингом (травлей) или сами становятся его жертвами».
Разработанный Еленой Мизулиной законопроект о декриминализации домашнего насилия был принят в Госдуме в 2017 году. Если раньше любые конфликты с применением насилия в семье попадали под статью 116 УК РФ о побоях, то теперь можно отделаться лишь административной ответственностью (штраф в 30 тысяч рублей или 15 суток ареста и обязательные работы), если такое произошло в первый раз. Уголовное наказание насильнику грозит, только если правонарушение повторится в течение года.
Но ситуация после принятия закона изменилась только в худшую сторону. В 2018 году председатель Следственного комитета РФ Александр Бастрыкин заявил об участившихся случаях домашнего насилия из-за декриминализации. А согласно недавнему исследованию Санкт-Петербургского государственного университета, в 70–75% случаях насилия в семье жертвами становятся женщины, а если речь идет о насилии между супругами ― их доля достигает 91%.
21 октября в Госдуме прошли парламентские слушания по предупреждению домашнего насилия. На них был представлен законопроект, направленный в основном на профилактику этого вида правонарушения. Его поддержали политолог Екатерина Шульман, адвокат по правам женщин Мари Давтян, Анна Ривина, директор центра «Насилию.нет», первый замглавы комитета Совета Федерации по социальной политике Инна Святенко, а также другие политики и активисты. В ходе обсуждения было отмечено, что данный законопроект может дать жертвам домашнего насилия право на реабилитацию и защиту от насильника, которому будет официально запрещено приближаться на определённое расстояние к пострадавшей. Кроме того, домашний тиран будет обязан посещать специальные курсы по управлению гневом. Сейчас законопроект готовится к внесению в нижнюю палату парламента.
По статистике
Согласно исследованию СПбГУ, в 2016 году в России резко увеличилось число заявлений в полицию по поводу домашнего насилия — до 26 тысяч, а в 2017 году их количество аномально снизилось — до 1700 случаев. Вероятно, это связано с принятым в 2017 году законом о декриминализации насилия в семье. Эксперты также отмечают, что только 56% таких заявлений регистрируются — остальные же «теряются» на разных этапах.
«Семейное насилие обладает криминологической спецификой, требуются специальные меры профилактики и ответственности, которые должны быть предусмотрены специальным законом» - такой вывод был сделан экспертами, проводившими исследование. Новый законопроект должен помочь выработать систему защиты женщин, обратившихся в полицию и гарантировать, что все заявления будут рассмотрены и доведены до конца.
«Под проект, который опубликован сегодня для обсуждения полностью отсутствует материальная база. Нет достаточного количества сотрудников полиции, которые будут заниматься этой темой компетентно и квалифицированно. Очень мало центров и структур, связанных с психологической помощью, нет убежищ. Пока вся эта работа держится на плечах энтузиастов – общественных организаций, которые сейчас испытывают большие сложности в своей деятельности: по разным надуманным или объективным причинам их деятельность ограничивается законодательством» – такое мнение высказал российский политик Сергей Удальцов.
Среди прочих недостатков законопроекта он отметил размытость формулировки «семейно-бытовое насилие», а также отсутствие ответа на вопрос о том, как закрытые семейные конфликты будут доказываться в суде.
А как в Свердловской области обстоят дела с насилием в семье?
Мы попросили депутата Государственной думы Дмитрия Ионина рассказать о том, как он относится к новому законопроекту.
«Декриминализация побоев – довольно странная мера, которая в последующие годы показала себя ещё и неэффективной, потому что случаи домашнего насилия существенно выросли. При этом правоохранительные органы часто либо по объективным причинам, либо от нежелания работать отмахиваются от любых ситуаций, которые связаны с насилием в семье, вплоть до тех, где присутствует угроза убийством. Недавно был пример в Алапаевске, когда мы обращались в полицию области по делу того, что некий Кротов избивает свою мать. В полиции ссылались на закон о декриминализации побоев, и в итоге этот Кротов уже после наших обращений её убил. Сейчас он, конечно, за это сядет, но сам факт того, что полиция перестала в надлежащем виде бороться против домашнего насилия и заниматься его профилактикой присутствует. Я, как практикующий депутат, к которому часто обращаются с жалобами на работу правоохранительных органов, которые не могут повлиять на ситуации насилия в семье, поддерживаю инициативу общественников о возвращении уголовного наказания за домашнее насилие», – рассказал Дмитрий Ионин.
Очень трудно понять, каков на самом деле масштаб домашнего насилия в России, потому что правоохранительные органы не ведут отдельной статистики исключительно для этого вида правонарушений. Дело в том, что в разряд «бытовых» преступлений входят все, которые касаются семейных отношений или совместного ведения хозяйства и совместного проживания (соседи по квартире, подъезду). К данной категории относят и те конфликты, которые возникают по коммунальным вопросам. По данным ГУ МВД России по Свердловской области, количество тяжких и особо тяжких преступлений в сфере семейно-бытовых отношений снижается.
Реальные истории
«Екатерина» - так называется екатеринбургский кризисный центр для женщин и детей, переживших насилие в семье. Помимо оказания социальной, психологической и юридической помощи жертвам насилия, работники центра занимаются просветительской деятельностью: проводят тренинги для сотрудников полиции, педагогов, социальных работников, врачей, мировых судей и адвокатов.
На сайте центра есть раздел, в котором находятся истории женщин, ставших жертвами домашней тирании. Эти истории очень показательны и во многом похожи друг на друга. Многие женщины терпят плохое отношение к себе из-за любви и веры в то, что муж исправится: «Я очень любила своего, уже бывшего мужа, прощала ему всё: частое отсутствие дома, череду многочисленных любовниц, пьяные скандалы, его любовь к игровым автоматам. С каждым годом становилось труднее и труднее жить в этом вранье».
Рассказы женщин также дают понять, что даже семья, в которой вовсю процветает насилие и жестокость может выглядеть очень благополучной со стороны окружающих: «…мужчина начал запирать жену и детей в квартире – единственный ключ был у него. Гулять и в магазин ходили только под его присмотром и, когда у неё проходили синяки. Во дворе их считали дружной семьёй – всегда вместе».
Многие женщины скрывают свою проблему даже от самых близких из-за страха или боязни потерять мужа, из-за стыда и нежелания рушить миф о «счастливой семье». Часто случается и такое, что женщина, которой удалось сбежать от тирана, возвращается обратно после извинений и клятв. К сожалению, чаще всего такие мужчины не меняются, а хорошее отношение к жене заканчивается сразу, как только она к нему возвращается. Подобное случилось с Анастасией: «Он [муж] обивал пороги центра, приносил воздушные шарики, звонил, передавал записки, в которых клялся, что любит её и детей, что изменится, устроится на работу, и они будут жить как все. Женщина решила вернуться в семью, попробовать начать все заново. Через год она повторно обратилась в кризисное отделение вместе с двумя своими детьми, снова сбежала от мужа-насильника».
Сама виновата?
За законопроект выступают и те, кто непосредственно занимаются работой с женщинами, пережившими насилие со стороны мужа. Мы поговорили с Ольгой Сельковой – психологом кризисного центра «Екатерина». Она ответила на вопросы о том, как на Урале обстоят дела с защитой женщин, пострадавших от домашнего насилия: «Стали закрываться убежища и отделения помощи женщинам, находящимся в кризисной ситуации. Если буквально 5 лет назад их было 15, то сейчас их осталось 6. Я не знаю, с чем это связано, но такая тенденция есть. При этом обращений со стороны женщин достаточно много, особенно в негосударственные организации, например, в "Аистёнок "».
На распространённый вопрос о том, почему некоторые женщины после пережитого домашнего насилия возвращаются к своим тиранам, Ольга отвечает так: «Причин много. Во-первых, в нашей стране жертвы часто подвергаются осуждению со стороны общества. Женщины слышат «сама виновата» и начинают верить в это, потому что мама с детства приучала их к терпению как к «правильному» поведению. Во-вторых, женщины часто остаются без жилья. Во всех странах есть социальное дешёвое жильё для такой категории потерпевших. У нас, если общая квартира, например, в ипотеке, и зарегистрирована на мужчину он просто выгоняет жену из дома. Она поскитается по друзьям, по знакомым, а зима холодная, на улице не переждёшь. Поэтому приходится выбирать – либо жить на улице, иногда даже с детьми, либо вернуться. Третья причина: очень часто агрессоры отбирают у женщины детей и не дают ей возможности с ними видеться. Для матери это всегда очень травматично, и она готова пойти на всё, лишь бы остаться с детьми».
«На мой взгляд, – рассказывает Ольга, – полиция со своей стороны признала, что закон о декриминализации домашнего насилия был ошибочным. Тот же Колокольцев (министр внутренних дел РФ – прим. ред.) в одном из интервью прямо сказал, что после принятия этого закона повысилось количество тяжких преступлений в семье, как будто «кухонные бойцы» получили разрешение применять насилие.Весь мир идёт к тому, чтобы повсеместно принимать законы о домашнем насилии. В странах постсоветского пространства этого закона нет всего у двух стран – России и Узбекистана. Очень интересен в этом плане опыт Казахстана. В первые 2 года после принятия закона о домашнем насилии у них на 40% снизилось преступность по этому виду правонарушений».
Ольга отмечает также, что от домашнего насилия часто страдают дети, даже если оно их непосредственно не касается: «На мой взгляд, основная задача этого законопроекта – сохранять жизни и здоровье людей. Ребёнок до 7 лет, который становится свидетелем преступлений в отношении близких, получает травму равносильную той, если бы били его самого. Если дети слышат, как папа кричит на маму, как мама кричит на старшего брата или пожилых родителей, это очень сильно влияет на них: когда они вырастают, они становятся очень агрессивными, дерутся в школе, а также нередко занимаются буллингом (травлей) или сами становятся его жертвами».
Анастасия Харитонова © Вечерние ведомости
Читать этот материал в источнике
Читать этот материал в источнике
Под Екатеринбургом открыли памятник следователю, который вел дело об убийстве семьи Романовых
Воскресенье, 24 ноября, 19.29
В Екатеринбурге появился мамонтёнок, плывущий на льдине в поисках мамы
Воскресенье, 24 ноября, 18.51
В Екатеринбурге предъявлено обвинение в убийстве возле дома на улице Тверитина
Воскресенье, 24 ноября, 18.05