Хакер из Lurk: «Думал, что сумма хищений в 1.2 млрд. рублей – это не наше»
В эксклюзивном интервью «Вечерним Ведомостям» Игорь Маковкин рассказал о преступной деятельности, изменившей его жизнь
21.05.2019
В столице Урала во второй раз стартует судебный процесс по делу банды хакеров Lurk. Группировка начала свою деятельность в 2013 году. За это время, по версии следствия, участники похитили со счетов крупных российских банков, компаний и обычных людей более 1,2 млрд. рублей с помощью разработанного ими компьютерного вируса Lurk. Количество членов группы постоянно увеличивалось. Игорь Маковкин вступил в Lurk по приглашению своего товарища, когда испытывал финансовые проблемы. После начала преступной деятельности его жизнь кардинально изменилась. В интервью «Вечерним Ведомостям» Игорь Маковкин рассказал, в чём заключалась его работа, почему он не боялся правосудия и пугает ли его возмещение ущерба в 1.2 млрд. рублей.
- Чем в группировке занимались конкретно Вы? Как проходила работа, и как за неё платили?
- Конкретно я занимался подменой реквизитов на подставные в платёжных поручениях. Заниматься этим можно было целые сутки. Бывало и больше. Такой ненормированный рабочий график. Изначально у меня была фиксированная заработная плата. Также был уговор: если что-то проходило успешно – я, соответственно, получал чуть больше заработной платы. Но это «что-то» не уточнялось, поскольку с человеком, который организовывал нашу работу, мы были в достаточно близких отношениях. Этот вопрос оставался на доверии.
- Как вы будете возмещать убытки в размере 1.2 млрд?
- У меня всё конфисковано, и везде наложен арест. Есть автомобиль и квартира, на которые наложен арест. Квартира досталась мне в наследство еще до всей это ситуации, то есть к делу она никакого отношения не имеет. А автомобиль был приобретен в период совершения преступления и оформлен на меня. Я пока что затрудняюсь ответить на эти вопросы о возмещении, потому что ещё не до конца понимаю, как этот ущерб будет распределен между нами.
- Цифра в 1.2 млрд вас пугает?
- Может быть, она всех других пугает, но уже не меня. На самом деле, когда нас только задержали, мне предъявили это постановление, где было 1.2 млрд. Я даже расслабился, потому что понял, что, похоже, это что-то не наше. То есть это не мое. 1,2 млрд. – откуда оно там взялось?
- Вы сами как оцениваете ситуацию – вы переводили на такие суммы?
- Нет. Я-то знаю, что я на такие суммы не переводил. В этом-то и дело. Значит, кто-то другой эти эпизоды совершил. Мне эти эпизоды вменены почему? Следствием установлено, что я их не совершал. У меня есть ноутбук, где есть вещественные доказательства, что я к этим банкам отношения не имею. Но в рамках ст. 210 (Ст. 210 УК РФ «Организация преступного сообщества или участие в нем» - Прим.ред.), поскольку в тот момент я находился в этой организации, они были мне вменены.
- Про вас снимают фильмы, пишут книги – есть чувство, что вы особенные?
- Я могу сказать про себя и про трёх своих товарищей. Мы знакомы с детства. Все мы живём в городе Екатеринбурге в Кировском районе, в Пионерском поселке. Мы все учились в обычной школе. Потом мы учились в колледже. Потом мы учились в институтах города Екатеринбурга. Я жил у родителей в квартире. И ребята точно так же в родительских квартирах проживали. За границей мы были несколько раз, и то вот как-то там получилось так – копили мы. Мы жили самой обычной жизнью. Одевались в самые обычные вещи. Даже иномарок у нас ни у кого не было до этой ситуации, за которую мы сидим. Мы все двигались на русских автомобилях. Абсолютно самые обыкновенные парни. Поэтому, может, всё так и вышло: когда мы попали в группировку, и у нас появилась возможность зарабатывать чуть больше, чем мы обычно зарабатывали — мы уже и не думали о последствиях.
- И все-таки – вы – мошенническая организация или какая-то крутая хакерская группировка?
- Про себя могу сказать, что я себя как хакера точно не оцениваю, потому что я всего лишь совершал алгоритм последовательных действий, которые я не придумывал. Мне дали их, а я просто освоил, как это делать. Вот и всё. Касаемо всех остальных — я думаю, точно так же. Может быть, какие-то единицы людей там программисты, кто действительно знает языки программирования. Может быть, они там какие-то вундеркинды, которые действительно разбираются во всём. В плане переписки и общения с другими пользователями — мы все друг другу что-то объясняли, учили друг друга, и каждый говорил то, что знает. Могу сказать, что и там тоже профессионалов практически не было.
- Могли ли вы вмешиваться в выборы США и льстит ли вам такая слава?
Исходя из того куска, который был дан мне для работы, я считаю, что нет. Никаких других целей, кроме заработка, мы не преследовали. К славе такой я отношусь отрицательно. Я, на самом деле, очень непубличный человек. Даже это интервью мне тяжело даётся.
- В какой момент вы поняли, что что-то пошло не так, вы не боялись правосудия?
- Я понял, что всё пошло не так, когда мы уже попали в тюрьму. У нас там появилась возможность увидеться с организатором и вообще обговорить, что происходит. В этот момент я всё понял, что, видимо, сейчас уже каждый сам за себя. Вы знаете, я, если честно, настолько доверял человеку, который это всё организовывал, что, к сожалению, на тот момент я вообще о правосудии не задумывался. Но я понимал, что совершаю преступление.
- Как происходило ваше задержание?
- Пришли ко мне домой в шесть утра. Задержали. Никаких предпосылок не было, и я совершенно не ожидал этого. Насколько мне стало известно уже в ходе следствия, в день задержания люди начали друг друга об этом предупреждать, но мне никто об этом не сообщал, и никто мне не звонил. Я в этот день вообще собирался ехать в больницу к восьми утра, поэтому в шесть утра уже был на ногах и вышел гулять с собакой. Меня задержали прямо тут же.
- Если вернуться на несколько лет назад, как вы думаете, стоило ли это того?
- Я думаю, что нет. В группировке я был чуть меньше года, зато 18 мая было уже три года с момента задержания. И до освобождения осталось ещё девять месяцев.
- Почему вы приняли решение о сотрудничестве со следствием?
- Всё очень просто. До моего задержания у меня были достаточно сложные отношения с семьёй. В процессе происходящего эти отношения наладились, и я, конечно же, сделал выбор. Я выбрал семью.
- Есть ли у вас уже планы на жизнь после освобождения?
- Конечно. Я думаю, что жизнь сейчас капитально изменится. Всё-таки это непростая ситуация, и шлейф ещё такой остаётся за мной. Наверное, стоит освоить какую-то техническую профессию. Знаете, тяжело мне об этом говорить, потому что информационно я всё равно сейчас очень ограничен. Какие перспективы сейчас там вот на, так называемой, воле – мне неизвестно. Не знаю, чем занимаются люди, и что приносит хороший доход. Я думаю, в экономической сфере пока мне будет точно тяжело чем-то заниматься – у меня просто высшее экономическое образование. Ещё у меня есть среднее специальное, я бухгалтер, но там тоже тяжеловато будет. Сейчас самое основное — просто досидеть свой срок, выйти, а там уже разберёмся. Хочу начать жизнь с чистого листа.
Фото: Наталья Федорова
- Чем в группировке занимались конкретно Вы? Как проходила работа, и как за неё платили?
- Конкретно я занимался подменой реквизитов на подставные в платёжных поручениях. Заниматься этим можно было целые сутки. Бывало и больше. Такой ненормированный рабочий график. Изначально у меня была фиксированная заработная плата. Также был уговор: если что-то проходило успешно – я, соответственно, получал чуть больше заработной платы. Но это «что-то» не уточнялось, поскольку с человеком, который организовывал нашу работу, мы были в достаточно близких отношениях. Этот вопрос оставался на доверии.
- Как вы будете возмещать убытки в размере 1.2 млрд?
- У меня всё конфисковано, и везде наложен арест. Есть автомобиль и квартира, на которые наложен арест. Квартира досталась мне в наследство еще до всей это ситуации, то есть к делу она никакого отношения не имеет. А автомобиль был приобретен в период совершения преступления и оформлен на меня. Я пока что затрудняюсь ответить на эти вопросы о возмещении, потому что ещё не до конца понимаю, как этот ущерб будет распределен между нами.
- Цифра в 1.2 млрд вас пугает?
- Может быть, она всех других пугает, но уже не меня. На самом деле, когда нас только задержали, мне предъявили это постановление, где было 1.2 млрд. Я даже расслабился, потому что понял, что, похоже, это что-то не наше. То есть это не мое. 1,2 млрд. – откуда оно там взялось?
- Вы сами как оцениваете ситуацию – вы переводили на такие суммы?
- Нет. Я-то знаю, что я на такие суммы не переводил. В этом-то и дело. Значит, кто-то другой эти эпизоды совершил. Мне эти эпизоды вменены почему? Следствием установлено, что я их не совершал. У меня есть ноутбук, где есть вещественные доказательства, что я к этим банкам отношения не имею. Но в рамках ст. 210 (Ст. 210 УК РФ «Организация преступного сообщества или участие в нем» - Прим.ред.), поскольку в тот момент я находился в этой организации, они были мне вменены.
- Про вас снимают фильмы, пишут книги – есть чувство, что вы особенные?
- Я могу сказать про себя и про трёх своих товарищей. Мы знакомы с детства. Все мы живём в городе Екатеринбурге в Кировском районе, в Пионерском поселке. Мы все учились в обычной школе. Потом мы учились в колледже. Потом мы учились в институтах города Екатеринбурга. Я жил у родителей в квартире. И ребята точно так же в родительских квартирах проживали. За границей мы были несколько раз, и то вот как-то там получилось так – копили мы. Мы жили самой обычной жизнью. Одевались в самые обычные вещи. Даже иномарок у нас ни у кого не было до этой ситуации, за которую мы сидим. Мы все двигались на русских автомобилях. Абсолютно самые обыкновенные парни. Поэтому, может, всё так и вышло: когда мы попали в группировку, и у нас появилась возможность зарабатывать чуть больше, чем мы обычно зарабатывали — мы уже и не думали о последствиях.
- И все-таки – вы – мошенническая организация или какая-то крутая хакерская группировка?
- Про себя могу сказать, что я себя как хакера точно не оцениваю, потому что я всего лишь совершал алгоритм последовательных действий, которые я не придумывал. Мне дали их, а я просто освоил, как это делать. Вот и всё. Касаемо всех остальных — я думаю, точно так же. Может быть, какие-то единицы людей там программисты, кто действительно знает языки программирования. Может быть, они там какие-то вундеркинды, которые действительно разбираются во всём. В плане переписки и общения с другими пользователями — мы все друг другу что-то объясняли, учили друг друга, и каждый говорил то, что знает. Могу сказать, что и там тоже профессионалов практически не было.
- Могли ли вы вмешиваться в выборы США и льстит ли вам такая слава?
Исходя из того куска, который был дан мне для работы, я считаю, что нет. Никаких других целей, кроме заработка, мы не преследовали. К славе такой я отношусь отрицательно. Я, на самом деле, очень непубличный человек. Даже это интервью мне тяжело даётся.
- В какой момент вы поняли, что что-то пошло не так, вы не боялись правосудия?
- Я понял, что всё пошло не так, когда мы уже попали в тюрьму. У нас там появилась возможность увидеться с организатором и вообще обговорить, что происходит. В этот момент я всё понял, что, видимо, сейчас уже каждый сам за себя. Вы знаете, я, если честно, настолько доверял человеку, который это всё организовывал, что, к сожалению, на тот момент я вообще о правосудии не задумывался. Но я понимал, что совершаю преступление.
- Как происходило ваше задержание?
- Пришли ко мне домой в шесть утра. Задержали. Никаких предпосылок не было, и я совершенно не ожидал этого. Насколько мне стало известно уже в ходе следствия, в день задержания люди начали друг друга об этом предупреждать, но мне никто об этом не сообщал, и никто мне не звонил. Я в этот день вообще собирался ехать в больницу к восьми утра, поэтому в шесть утра уже был на ногах и вышел гулять с собакой. Меня задержали прямо тут же.
- Если вернуться на несколько лет назад, как вы думаете, стоило ли это того?
- Я думаю, что нет. В группировке я был чуть меньше года, зато 18 мая было уже три года с момента задержания. И до освобождения осталось ещё девять месяцев.
- Почему вы приняли решение о сотрудничестве со следствием?
- Всё очень просто. До моего задержания у меня были достаточно сложные отношения с семьёй. В процессе происходящего эти отношения наладились, и я, конечно же, сделал выбор. Я выбрал семью.
- Есть ли у вас уже планы на жизнь после освобождения?
- Конечно. Я думаю, что жизнь сейчас капитально изменится. Всё-таки это непростая ситуация, и шлейф ещё такой остаётся за мной. Наверное, стоит освоить какую-то техническую профессию. Знаете, тяжело мне об этом говорить, потому что информационно я всё равно сейчас очень ограничен. Какие перспективы сейчас там вот на, так называемой, воле – мне неизвестно. Не знаю, чем занимаются люди, и что приносит хороший доход. Я думаю, в экономической сфере пока мне будет точно тяжело чем-то заниматься – у меня просто высшее экономическое образование. Ещё у меня есть среднее специальное, я бухгалтер, но там тоже тяжеловато будет. Сейчас самое основное — просто досидеть свой срок, выйти, а там уже разберёмся. Хочу начать жизнь с чистого листа.
Фото: Наталья Федорова
Катерина Якушева © Вечерние ведомости
Читать этот материал в источнике
Читать этот материал в источнике
Задержанных на Синих Камнях в Екатеринбурге вооружённых людей отпустили
Пятница, 29 ноября, 16.56
Первого декабря состоится премьера одного из самых ожидаемых сериалов года «Первый номер»
Пятница, 29 ноября, 16.47
Ученые Пермского политеха выяснили, как сделать лесные дороги более прочными
Пятница, 29 ноября, 15.57